Его паломничество длилось тридцать лет. В чалме вокруг света, или о путешествии некоего марокканца

Совершить хадж или паломничество в Мекку является обязанностью каждого набожного мусульманина. Это было целью двадцатидвухлетнего марокканского юриста Шамс ад-Дина Абу Абдаллаха Мохаммеда ибн Абдаллаха Ибрагима аль-Лаватиат Танджи, когда в июне 1325 года, попрощавшись с родителями, он покинул родной город Танжер на спина верблюда. Молодой человек и не подозревал, что вернется на родину только спустя почти тридцать лет и проехав без малого 117 000 километров! То, что началось как экспедиция в священный город ислама, превратилось в величайшее приключение средневековья.

Даже его современники сокращали чрезвычайно длинные личные данные нашего героя и обращались к нему по прозвищу Ибн Баттута, под которым он должен был войти в историю. Интересно, как имя домашнего животного, означающее буквально «утка», подходит человеку, который его носил. За три десятилетия путешествия по трем континентам Ибн Баттута не раз доказывал, что по характеру он ближе ко льву, чем к забавной птичке. Потому что, действительно, нужно было иметь мужество царя зверей, чтобы идти на авантюры, подобные авантюрам арабского путешественника.

На протяжении веков считалось, что величайшим средневековым путешественником был Марко Поло. Хотя бы в Европе, потому что жители Северной Африки имели на этот счет совсем иное мнение, присудив это звание своему земляку, прошедшему общий путь в пять раз длиннее знаменитого венецианца. Лишь в начале XIX века, после оккупации Алжира французами, рукопись попала в Париж.т. е. рассказ о приключениях Ибн Баттуты, данный им при дворе султана Марокко Абу Инана Фариса и записанный Мухаммадом ибн Джузаем. В 1853 г. вышел первый том французского перевода этого труда, вызвавший большой интерес у востоковедов, историков и жаждущих экзотики читателей. Эта дата знаменует собой начало новой и активной жизни после жизни арабского странника, его путешествия и приключения изучают ученые и по сей день, а в университетских кабинетах проливали гектолитры чернил, записывая свои анализы. Любопытство, возбуждаемое Ибн Баттутой, никого не должно удивлять, мало того, что он объехал весь известный средневековым мусульманам мир, так еще и образ его личности, возникающий из оставленных воспоминаний, чрезвычайно интригует. Марокканец, где бы он ни был, попадал в захватывающие скандалы, включая участие в локальных войнах и политических заговорах, и были свидетелями загадочных явлений, которые сегодня мы назвали бы паранормальными явлениями. На своем пути он встречал самых могущественных правителей эпохи: хана Золотой Орды, византийского императора или делийского султана, а также благочестивых мусульманских отшельников и индийских йогов, не говоря уже о целом сонме мелких магнатов и пожиратели серого хлеба. В его руки попало богатство, сделавшее его миллионером, которое он потом в одно мгновение потерял, оставшись несколько раз (буквально!) в нижнем белье. Следы странствий Ибн Баттуты были отмечены сменяющими друг друга бывшими женами, покинутыми им, и детьми, которых он от них зачал, ведь марокканский путешественник, не испытывая ни малейшего когнитивного диссонанса, совмещал благочестивые паломничества по святым местам и миграцию за хлебом с секс-туризмом . Следя за его судьбой, трудно не задаться вопросом, что чувствовала целая куча женщин, с которыми он женился по пути только для того, чтобы вскоре расстаться с ними — видимо, у путешественника были проблемы с созданием стабильных отношений. Уже во время первого паломничества в Мекку ему удалось всего за несколько недель жениться на дочери тунисского синдика, шедшего с ним в караване, развестись с ней и жениться повторно на другой девушке!Особенности городов и история путешествий,

От пирамид до Каабы

Первый этап пути нашего героя пролегал через земли сегодняшнего Алжира в Тунис. Путешествие началось неудачно, марокканец сначала присоединился к дипломатической миссии, направлявшейся в том же направлении, что и он, но посланники заболели, что вынудило караван остановиться, который еще более растянулся, когда один из послов умер. В этой ситуации юноша решил расстаться со своими случайными попутчиками и присоединился к группе тунисских купцов, возвращавшихся домой из торговой поездки. К сожалению, вскоре он сам заболел, и состояние его было настолько тяжелым, что попутчики посоветовали ему свернуть с маршрута. Упрямый пилигрим ответил, что если ему суждено умереть, то он умрет во время паломничества лицом, обращенным к Мекке. В конце концов, он избавился от своего тяжелого багажа и проделал следующий этап пути на легко нагруженном осле, перевозив только себя и самые необходимые вещи. К счастью, лихорадка вскоре оставила Ибн Баттуту, и он прибыл в Тунис в полном составе. Въезд в чужой город был для него, как он вспоминал спустя годы, удручающим переживанием — его попутчиков встречали родственники и друзья, с ним никто не здоровался. В конце концов, какой-то дружелюбный незнакомец взял новоприбывшего под свое крыло и привел его в местное медресе (школу Корана), где он нашел ночлег и приют на следующие несколько дней.

Отдохнув от невзгод, марокканец присоединился к каравану паломников, направлявшихся из Туниса в священный город ислама. Поскольку он изучал право, группа доверила ему функции своего кади, то есть судьи, который должен был следить за соблюдением норм исламского права во время их экспедиции. В этом качестве он достиг Египта в 1326 году.

Страна на Ниле, которой правили мамлюки, ослепила нашего героя. Он исследовал его памятники с большим любопытством. В Александрии он увидел знаменитый Фаросский маяк, построенный в 280 г. до н.э.. Он был одним из последних людей, которым посчастливилось увидеть это сооружение своими глазами. Он уже был в плачевном состоянии, поврежденный тремя землетрясениями в предыдущие годы. Наконец, маяк был разрушен еще одним землетрясением в 1375 году, превратив его в груду щебня, которая не давала покоя египтянам до середины 15 века, когда мамлюки возвели на его месте форт.

Большой интерес путешественника вызвали самые известные древние сооружения Египта – пирамиды. Их грандиозность и величие потрясли марокканца, который строил самые смелые предположения об их происхождении. В его время знания о том, что эти памятники были гробницами фараонов, были потеряны во мраке забвения, и мусульманские ученые создали чрезвычайно красочные теории, чтобы объяснить, что на самом деле представляют собой пирамиды и что означают иероглифы, покрывающие их внутренности. Ибн Баттута считал, что за возведение монументов отвечал мифический египетский царь и в то же время великий ученый и пророк Гермес.Предвидев приход потопа, он приказал построить монументальные убежища, в которых хранил записки и инструменты, помогающие восстановить цивилизацию после катастрофы.

Из Александрии паломник отправился в Фувву, где услышал, что живет благочестивый отшельник ал-Муршиди. Наш герой хотел испросить у святого подвижника благословения на продолжение пути. Будучи гостем у знаменитого чудотворца шейха, он провел ночь, уснув на крыше своего дома. Тогда ему приснился странный сон, а именно, его унесла большая птица, которая понесла его на своих крыльях в Мекку, а потом еще дальше, пока, наконец, не оставила его в какой-то неведомой земле, покрытой лесами. Когда Ибн Баттута утром поделился своим ночным видением с хозяином, хозяин объяснил его ему, сказав молодому человеку, что:

Вы совершите паломничество в Мекку, посетите могилу Пророка, проедете через Йемен, Ирак, страну турок и Индию. В Индии ты останешься надолго, и там ты встретишь моего брата Дильшада-индуса, который избавит тебя от суровых условий, в которые ты попадешь.

Пораженный пророчеством, марокканец попрощался с отшельником и отправился в Каир. Инцидент в скиту был первым, но не последним случаем во время его путешествий, когда его коснулся сверхъестественный мир. Ибо пророчество шейха должно было сбыться слово в слово.

Из столицы государства мамлюков Ибн Баттута и другие паломники отправились вверх по Нилу, планируя пересечь на корабле Красное море и таким образом достичь Аравийского полуострова. По пути странники останавливались ночевать в домах мусульманских паломников и суфийских монастырях, а однажды, при переходе через Синай, остановились у коптских монахов, которые, несмотря на различие веры, гостеприимно их встретили. Когда марокканец подходил к берегу, другой благочестивый подвижник, на этот раз из города Ху, предупредил его, что морской переход не состоится. Поскольку это пророчество сбылось, юноша приписал его точность пророческим способностям шейха. На самом деле не было необходимости привлекать к делу сверхъестественные силы, просто отшельник был хорошо знаком с политической обстановкой, и ситуация выглядела так,

Затем караван вернулся на север, и Ибн Баттута решил отправиться в Мекку по суше через Сирию и Палестину. Это дало ему возможность посетить Дамаск и Иерусалим. Оба города восхитили его — первый как бывшая столица халифата, второй из-за многочисленных посещаемых им культовых сооружений. Однако, хотя Иерусалим был и священным городом для мусульман, в их глазах он не мог сравниться с родиной Мухаммеда — Меккой. Поэтому наш путешественник быстро направился к Аравийскому полуострову и, перейдя страшные пустыни, отделявшие его от цели паломничества, наконец, в октябре 1326 года, высадился на земле, где зародился ислам, и совершил обряды, требуемые от паломников, прибывающих в Мекку. .

Хадж совершен, вопрос, что дальше? Ибн Баттута собирался домой? Если такая мысль приходила в голову юноше, он быстро отгонял ее. Еще помня о пророчестве египетского отшельника, он решил отправиться на поиски новых приключений. Сев на верблюда, он направил его шаги на север, в земли Ирака. Там он посетил гробницу, где покоятся бренные останки зятя Мухаммеда и четвертого халифа Али, а затем отправился в обзорную поездку по Персии. Его жители были шиитами, что в глазах правоверного марокканца делало их еретиками, но это не ослабляло любопытства странника, путешествовавшего по их стране, посещая святые места шиизма. Затем он развернулся и направился в Багдад, бывшую столицу Аббасидов. Зрелище, которое он здесь увидел, было удручающим, город все еще не оправился от разрушений, которые он перенес в предыдущем столетии от рук монголов во главе с Хулагу, и большая часть его лежала в руинах. Доказательством того, как низко пал Город Мира, было то, что стены городских бань были вымазаны смолой, имитирующей черный мрамор. Ничто так ясно не свидетельствовало о том, что времена, когда богатство стекалось в Багдад со всего мира, давно прошли.

Побывав в бывшем центре халифата, Ибн Баттута некоторое время скитался по Месопотамии, после чего в 1327 году совершил второе паломничество в Мекку. Желая отдохнуть от прежних невзгод и углубить свои религиозные знания, он остался здесь на следующие три года. Ему не нужно было заботиться о крыше над головой и еде, потому что они были предоставлены благотворительными учреждениями в родном городе Мухаммеда, финансируемыми благочестивыми мусульманами. Теоретически пилигрим мог провести здесь остаток своей жизни, не заботясь о материальных вещах, но жажда приключений все еще тлела в его сердце. В 1330 году он отправился морем в Восточную Африку и посетил Момбасу. В этот момент повествование великого путешественника становится несколько неясным с точки зрения последовательности событий, но спустя два года мы снова видим его в Мекке. В очередной раз совершив хадж, решил последовать ночному видению, которое он испытал в Египте, и отправиться в Индию. К счастью, между йеменским Аденом и Индийским субконтинентом существовало морское сообщение. Однако попытка достичь своей судьбы по этому маршруту встретила сопротивление стихии, которая погнала корабль с Ибн Баттутой в Восточную Африку. Пережив шторм, путешественник решил, что с него пока хватит плавания, и на трясущихся ногах сошел на берег.

Гостеприимные турки

Немного облегчив себе задачу после пережитого на море ужаса, марокканец сел за карту и наметил новый маршрут в Индию — на этот раз по суше. Этим намерениям способствовала политическая обстановка — после монгольских завоеваний предыдущего века железной рукой завоевателей на бескрайних просторах Евразии был навязан мир. Хотя великая империя Чингисхана и его непосредственных преемников была разделена на более мелкие государства, каждое из них все равно было огромной империей, и их правители жили в согласии друг с другом, что облегчало осуществление всего предприятия.

Затем Ибн Баттута спустился по Нилу, вернувшись в Египет. Блуждая уже известным ему маршрутом, он пересек Сирию и остановился на берегу Средиземного моря. Здесь он и его спутники на время отказались от сухопутного пути, купив места на христианском корабле, который доставил их к побережью Анатолии.

Страна, принявшая их, была известна мусульманам как Рум. Это название относилось к временам, когда Малая Азия находилась под властью византийцев, называвших себя римлянами. В XI веке в пределы империи вторглись пришедшие из восточных степей турки-сельджуки, которые, одержав ряд побед над византийской армией, успешно ограничили контролируемую Константинополем зону западным побережьем Малой Азии. , основав султанат Ром на руинах прежнего ордена. Однако оно длилось недолго, сотрясаемое внутренней борьбой и сражениями с крестоносцами, пришедшими с запада. Когда Ибн Баттута странствовал по Анатолии, эти земли были разделены между небольшими, часто враждующими султанами. В течение следующих нескольких десятилетий одно из них, принадлежавшее туркам-османам, должно было подняться до господствующего положения, объединить остальные государства, создать огромную империю, которая, нанеся смертельный удар Византии, должна была угрожать Европе вплоть до конца XVII века и Венской битвы. А пока все это было песней будущего, настолько далекого, что даже благочестивый чудотворец Фувва шейх не мог его предвидеть.

Анатолия вызывала в нашем герое восхищение, и он не мог нахвалиться. Предоставим слово ему самому, много лет спустя секретарю, диктовавшему свои мемуары при марокканском дворе: Особенности городов и чудеса путешествий

На десятый день мы посетили город Алаха, где начинается земля Рум, одна из самых красивых стран мира. Ведь Аллах собрал на этой земле все прекрасное. Жители этой земли чрезвычайно красивы, носят чистую одежду, а их пища превосходна. Так сказано: «Благословение в Сирии, благо в Руме».

Где бы мы ни останавливались, будь то в монастыре или в чьем-то доме, была очевидна забота и помощь, оказываемые нам как мужчинами, так и женщинами (…). Во время поездки или при прощании они вели себя по отношению к нам так, как будто они наши родственники или из какого мы народа. Возможно, вы видели, как женщины плачут и скорбят из-за нашего отъезда.

Что больше всего запомнилось Ибн Баттуте, так это необыкновенное гостеприимство турок, которые встречали его с распростертыми объятиями, куда бы он ни пошел. Чаще всего он останавливался в домах организаций, известных как «Аль-Ахият». Это были квазимонашеские братства молодых городских ремесленников, не состоящих в браке или соблюдающих целомудрие по своему выбору. Сосредоточенные вокруг своего рода настоятеля, известного как ачи, они сформировали общины, называемые футувва. Они жили дружно, отличаясь характерной одеждой, но полностью от мира не отреклись. Днем все нормально выполняли свою работу, а по вечерам собирались в своем штабе и перечисляли заработанные деньги в казну, из которой и финансировалось существование общины. Члены аль-Ахият проводили ночи, молясь вместе, чтение Корана и пиршество. Их «религиозные дома» служили постоялыми дворами для странников-мусульман, а ачи пользовались таким большим авторитетом в обществе, что часто выступали в качестве султанских наместников в провинциальных городах Анатолии. Наш герой быстро стал большим поклонником этих братств, где всегда находил гостеприимство и пищу, и пользовался большим уважением как человек, посетивший Мекку, Иерусалим и другие исламские святыни.

Марокканец воспользовался щедростью хозяев не только в futuwwas. Его охотно принимали и местные магнаты, в том числе и сами султаны, которые всегда охотно выслушивали рассказы путешественников, особенно настаивая на рассказах о Мекке и гробницах святых мужей. Сам Ибн Баттута воспринимался турками как святой паломник, и именно этому он был обязан необычайной популярностью, которой он пользовался во время своих странствий по Анатолии, длившихся почти полтора года. Он был окружен обожанием отовсюду, что переводилось в конкретный доход, ведь в кошелек странника хлынул широкий поток золота, а еще ему дарили дорогие одеяния, лошадей и рабов — вероятно, он чувствовал себя все это время так, как будто его забрали живыми в мусульманский рай.

В этой бочке меда, однако, была чайная ложка дегтя — языковые проблемы. Наш герой не знал турецкого. Действительно, насколько известно, он не знал никакого другого языка, кроме родного арабского, кроме элементарного знания персидского. Он скитался по Северной Африке, Сирии, Ираку и Ирану без проблем, но теперь он высадился на северо-западных окраинах исламского мира, жители которого говорили по-турецки (а их соседи-христиане и рабы по-гречески), что вызывало очевидные проблемы со связью. Для общения с аборигенами марокканцу пришлось найти переводчика, а это было не так-то просто. Лучшим решением было искать имама или знатока коранического права, потому что они в силу своей профессии должны были хотя бы в теории знать арабский язык, на котором написана священная книга ислама. еще одна вещь

Случались иногда и комичные ситуации — в одной футувве местный ачи сам придумал переводчика для приезжего из Марокко — среди гостей «монашеского дома» был перс, свободно говоривший на языке Мухаммеда. По крайней мере, так он сказал, потому что, когда его вызвали, оказалось, что он ни на йоту не понимает того, что ему говорит магрибский араб! Умный иранец сумел выйти из этой компрометирующей ситуации, заявив «аббату», что он не может ужиться с Ибн Баттутой, потому что тот говорит на… древнем арабском языке, а он говорит на современном языке! Стоит добавить, что услышав это ачи, он почувствовал еще большее уважение к нашему герою, которого считал человеком большой учености. Так что несколько месяцев, проведенных в Анатолии, были прекрасным временем для марокканца, хотя, цитируя классика, плюсы не затмили минусы. Он быстро обнаружил, что туземцы очень любят «кайфовать», и это было вызвано не танцем дервишей, приближающихся к Аллаху, а употреблением гашиша. В турках было полно наркоманов, что не понравилось благочестивому адвокату. Еще меньше он был в восторге от того, как некоторые мусульмане заработали свое состояние. Более находчивые и богатые турки покупали греческих рабынь, которых затем заставляли работать проститутками, получая прибыль от их проституции. Ибн Баттута считал это постыдной практикой, хотя его святое негодование не помешало ему купить двух молодых гречанок, которых он сделал своими наложницами. В турках было полно наркоманов, что не понравилось благочестивому адвокату. Еще меньше он был в восторге от того, как некоторые мусульмане заработали свое состояние. Более находчивые и богатые турки покупали греческих рабынь, которых затем заставляли работать проститутками, получая прибыль от их проституции. Ибн Баттута считал это постыдной практикой, хотя его святое негодование не помешало ему купить двух молодых гречанок, которых он сделал своими наложницами. В турках было полно наркоманов, что не понравилось благочестивому адвокату. Еще меньше он был в восторге от того, как некоторые мусульмане заработали свое состояние. Более находчивые и богатые турки покупали греческих рабынь, которых затем заставляли работать проститутками, получая прибыль от их проституции. Ибн Баттута считал это постыдной практикой, хотя его святое негодование не помешало ему купить двух молодых гречанок, которых он сделал своими наложницами.

Монгольский хан и византийский император

Через несколько месяцев чрезвычайно приятного путешествия по стране Рома наш герой достиг берегов Черного моря и, переплыв его на борту генуэзской галеры, причалил в Кафифе на Крымском полуострове. Этот город находился под контролем Генуи, являясь рядом с Константинополем крупнейшим торговым портом в Восточной Европе, через который проходили как пряности из далекой Азии, так и ценные кожи и рабы из России, не говоря уже о десятках других товаров. Их населяли итальянцы, греки, а среди жителей были и мусульмане, имевшие свою мечеть. 

Высадившись в шумной гавани, Ибн Баттута испытал мощный культурный шок — Каффа встретила его звоном колоколов в многочисленных католических и православных храмах. Этот звук наш путешественник услышал впервые в жизни и он ему очень не понравился. Найдя исламский молельный дом, он со своими спутниками поднялся на минарет и с его вершины громко прокричал призыв к молитве, стараясь заглушить звон колоколов. Горожан-христиан это раздражало — вполне возможно, они бы содрали кожу с марокканца и его товарищей, если бы местные кади, вооруженные до зубов, не пришли им на помощь, не стащили их с башни и не успокоили ситуацию.

Покинув Каффу, странник из Магриба решил отправиться в Кыпчатскую степь, чтобы встретиться с ханом Золотой Орды Озбегом, которого он включил в свои мемуары как одного из семи великих правителей мира (показательно, что ни один европейский монарх был включен в этот список). Странствия по землям сегодняшней Украины и юга России имели свою специфику, в которой он быстро убедился. Жители этого травяного моря передвигались по нему в беседках, которые представляли собой большие двухколесные повозки, запряженные верблюдами или волами, настоящие дома на колесах, крытые и обнесенные со всех сторон крышами и даже снабженные решетчатыми окнами, благодаря которым пассажир мог наблюдать за окружающей обстановкой, не будучи в состоянии видеть окружающую среду сам, будучи видимым снаружи. Марокканец купил три таких машины — одну себе, и двое для своих товарищей, и он нанял опытных возничих. К его удивлению, арба оказалась вполне удобной, в ней можно было не только спать и есть, но даже читать и писать. Хотя его основным занятием, по-видимому, был секс с рабыней, взятой специально для этой цели, которая вскоре забеременела и родила дочь девять месяцев спустя — одного из многих детей, которых Ибн Баттута родил во время своих странствий, не особенно заботясь о их судьба.

Арбы медленно катились к золотоордынской столице Новому Сараю, но путнику повезло, и в пути ему довелось столкнуться с бродячим двором хана, объезжавшего свои владения. То, что увидел странник, поразило его – он увидел целый город на колесах! Озбег путешествовал в сопровождении своей семьи, войска, придворных и бесчисленного множества свободных ремесленников и рабов, которые удовлетворяли нужды двора, не считая пригнанного скота. По вечерам даже не сотни, а тысячи арбов стояли у костров, где жарили забитых баранов. Ибн Баттута в изумлении протер глаза, глядя на движущиеся мечети. Необходимо знать, что монгольский хан был первым из правителей Золотой Орды, принявшим ислам. Этот потомок Чингисхана далеко отошел от обычаев и верований своего предка, который сжег на костре десятки экземпляров Корана,

Марокканца представили великому правителю, который угостил его бараниной и кумысом. Последнее нашему герою не очень нравилось, но в ближайшие недели ему придется иметь с ним дело чаще, чем ему хотелось бы, ведь этот напиток был главным возбуждающим средством монголов, которые раз за разом угощали им своего гостя. .

Путешественник присоединил свои арбы к движущемуся городу Золотой Орды и поскакал с ним дальше по степи. Его интересовала жизнь хозяев, и особенно ему удавалось завоевать благосклонность четырех жен хана. Особенно араба очаровала фигура главной жены Озбега и матери наследников престола — Тайтоглы. Ни для кого не было секретом, что пока все ордины слушались хана, она слушалась только великую хатун (титул хатун давали женам монгольских правителей). Чрезвычайное влияние, которое эта женщина имела на своего мужа, объяснялось по-разному, иногда весьма причудливо. Спустя годы Ибн Баттута упомянул эти теории:

Один из доверенных лиц султана сказал мне (т.е. примечание хана)кто знает историю королевы, что он любит ее за определенное ее качество и что он находит ее каждую ночь, как если бы она изменилась. Другой мужчина сказал мне, что она происходила из рода женщин, из-за которых Соломон потерял власть. И когда Соломон вернул ее, он приказал изгнать женщину в безлюдную пустыню. А потом был заброшен в Кыпчакских степях. И вульва женщины действительно была кольцеобразной. Говорят, что все женщины, происходящие от нее, имеют такую ​​вульву. Однако я не встречал ни в Кыпчакских степях, ни где-либо еще мужчину, который увидел бы женщину с вульвой похожей формы (…) Хотя один китайский житель сказал мне, что в Китае есть женщины с такими характеристиками, я не поверите, потому что женщины никогда не обладали такой вульгарностью.

Сомнения путешественника доказывают, что иногда (ибо не всегда) он умел критически подходить к тому, что ему говорили, и трезво оценивать, что может быть правдой, а что нет. Удивительно только то, что Ибн Баттута, демонстрируя логическое мышление о том, что скрывает женское нижнее белье, клялся в своих мемуарах, что много лет спустя, вернувшись из Индии на Ближний Восток, он увидел птицу Роша, известную тем, что достигала размеров небольшой горы, на море. Хотя, учитывая, сколько женщин прошло через его постель за эти три десятилетия путешествия, можно предположить, что марокканец был более сведущ в вопросах женской анатомии, чем в орнитологии. Сказки тысячи и одной ночи

Тем временем появилась возможность посетить еще один великий средневековый город, столицу полуразрушенной Византии – Константинополь. Одной из жен хана Золотой Орды была внебрачная дочь императора Андроника III Палеолога. Эта Хатун, будучи беременной, хотела родить ребенка на родине. Поэтому Озбег отправил большой караван из 400 повозок к византийской границе. Наш герой присоединился ко двору жены хана и таким образом достиг Золотого Рога, где был представлен самому императору, расспросившему его о положении христиан в Малой Азии и на Ближнем Востоке.

После разграбления крестоносцами в 1204 году Константинополь так и не вернулся к своей былой славе, но в нем все еще было достаточно богатства и великолепия, чтобы ослепить марокканца. Он бродил по городу, любуясь древними памятниками и бесчисленными церквями и монастырями. Последних было так много, что Ибн Баттута позже подсчитал, что подавляющее большинство жителей византийской столицы были монахами. По его словам, сам город четко делился на две части — одну населяли греки и другую, известную как Галата, район, в котором были сосредоточены дома, склады и лавки итальянских купцов. Странник отмечал, что отношения между аборигенами и пришельцами из Западной Европы были напряженными и иногда возникали острые конфликты, которые патриарху приходилось смягчать. Еще ему очень нравился храм Премудрости Божией,

Пришелец из Африки провел в столице Византии в общей сложности десять недель. Больше всего ему запомнилось посещение одного из монастырей, где останавливался дед нынешнего императора — бывший император Андроник II. Свергнутый внуком, он укрылся в монастыре, приняв монашество и положение игумена. Хотя они различались вероисповеданием, старик приветствовал Ибн Батутту с большим уважением и радушием, как благочестивого паломника, видевшего святой Иерусалим.

Покинув Константинополь, марокканец снова ушел в степи и отправился в Новый Сарай. Тем временем наступила зима, и море травы замерзло так сильно, что, когда путник умывался утром, вода вождя, стекающая по его бороде, превращалась в сосульки. Достигнув столицы Золотой Орды, странник и его спутники пробыли там недолго, а затем отправились в дальнейший путь в сторону Индии. Он пересек Среднюю Азию, пройдя через Самарканд, пересек Афганистан и пересек смертоносные горы Гиндукуша. Когда горные перевалы остались за спинами скитальцев, они устали стояли над Индом. Так сбылось пророчество египетского шейха — Ибн Батутта достиг Индии.

Индия

Приезд в Делийский султанат, где марокканец должен был провести следующие восемь лет, был настолько важным событием в его жизни, что он зафиксировал точную дату — 12 сентября 1333 года. И здесь, к сожалению, лежит погребенный вампир, ведь, как мы помним, наш герой покинул Мекку в 1332 году. Если верить хронологии, сохранившиеся рукописиотсюда следует, что весь сухопутный путь от исламского священного города до побережья Инда был пройден путешественником всего за один год, а это совершенно невозможно при средствах сообщения того времени. Во всяком случае, как мы помним, Ибн Баттута провел почти полтора года, наслаждаясь гостеприимством турок в Анатолии. Ученые годами спорят, поэтому, когда наш герой действительно достиг цели своего странствования, ведь довольно сомнительно, чтобы он совершал это путешествие через какую-то червоточину, позволяющую искривлять законы хронологии. Однако до тех пор, пока не будет найдена копия его мемуаров с правильной датой, решение этой проблемы остается вопросом догадок.  Курьезы городов и чудеса путешествий,

Главным государством Индийского полуострова в то время был мусульманский Делийский султанат, которым железной рукой правил Мухаммад Туглак, могущественный правитель, постоянно воюющий со своими соседями-индусами. В этой стране мусульманская правящая верхушка была относительно немногочисленна и окружена морем последователей местных религий, не питавших особой любви к своим хозяевам. Нередки были бунты и акты неповиновения со стороны индусов, поэтому султан приветствовал всех исповедующих веру Мухаммеда со всего Гиндукуша, наняв их в свою администрацию. Особую любовь он питал к арабам, т.е. представителям нации, к которой относился и Ибн Баттута.

Прибыв к границам султаната, наш герой и его спутники были тщательно расспрошены таможенниками об их происхождении, роде занятий и цели визита, а затем донесения о них были доставлены эстафетой гонцов в Дели. На марокканца произвело сильное впечатление оперативность делийской почты — если в обычных условиях дорога от предгорий Гиндукуша до столицы длилась сорок дней, то письма, доставленные быстрыми курьерами, доходили туда всего за пять дней! В конце концов компании разрешили въехать в страну, и она отправилась в Дели. Там Ибн Баттуту ждал сюрприз – так как он был квалифицированным юристом, султан назначил его столичным кадымом с жалованьем в 12 тысяч. динаров в год! Более того, он доверил ему заботу о могиле одного из своих предшественников, доверив управление марокканцем нескольким сотням сотрудников. Однако, в то время как наш герой был образцовым в уходе за мавзолеем, и никто не мог пожаловаться на вынесенные им приговоры, он был совершенно не в состоянии распоряжаться своим внезапным богатством. Несмотря на свой большой доход, он быстро влез в огромные долги и вынужден был просить султана выплатить их.

Новый работодатель внушал Ибн Баттуте одновременно восхищение и страх. С одной стороны, он, несомненно, был благочестивым и щедрым, жертвуя большие суммы на прославление ислама и ведя священные войны против неверных. Он щедро поддерживал бедных и с уважением относился к имамам и знатокам исламского права. Он пригласил внука последнего багдадского халифа в Дели, подарил ему дворец и огромное состояние. Действительно, когда однажды Гияс ад-Дин Мухаммед (ибо так звали этого человека) рассердился на Туглака, он не только лично пришел извиниться перед ним, но даже простерся перед ним ниц и приказал растоптать ему шею. Другое дело, что потомок Аббасидов, с которым нашему герою довелось познакомиться, лично оказался человеком крайне неприятного характера и огромной скупости. Несмотря на состояние, дарованное ему милостью султана, он не давал милостыни бедным (объясняя, что его сердце разорвется, если ему придется расстаться со своими деньгами) и не допускал ни малейших растрат в своем доме, фактически лично собирал опавшие ветки в дворцовом саду, чтобы сжечь их в печке! Спустя годы, на обратном пути в Марокко, когда Ибн Баттута снова приехал в Багдад, он встретил там сына Гияс ад-Дина, работавшего за скудную плату в одной из мечетей. Хотя отец молодого человека был богат в Дели, он не послал ни динара своему бедному сыну! там он познакомился с сыном Гияс ад-Дина, работавшим за мизерную плату в одной из мечетей. Хотя отец молодого человека был богат в Дели, он не послал ни динара своему бедному сыну! там он познакомился с сыном Гияс ад-Дина, работавшим за мизерную плату в одной из мечетей. Хотя отец молодого человека был богат в Дели, он не послал ни динара своему бедному сыну!

Однако у индийского султана было более темное лицо. Марокканец утверждал, что, когда он посещал свой дворец, перед воротами почти всегда стоял разрубленный на куски труп. Туглак любил также сдирать кожу с разгневанных им людей, которых затем набивали соломой, а полученные чучела вешали на стены столицы. Другой способ казни, очень любимый правителем, заключался в том, чтобы бросать осужденного на растерзание специально обученному слону. Животное, клыки которого были снабжены лезвиями, схватило несчастного хоботом, подбросило его в воздух и нацепило на эти орала. Если бедняга еще дышал после чего-то подобного, значит, его затоптали. А могло быть и хуже.

Однажды султан, уезжая из Дели, доверил заботу о своей казне проповеднику одной из мечетей. К сожалению, некоторые ценности были украдены в отсутствие короля. Когда Туглак узнал об этом, он приказал временному охраннику запороть до смерти. Как ни странно, жители Дели, казалось, были лишены чувства самосохранения, ведь зная, на что способен их правитель, они действовали ему на нервы, сочиняя о нем оскорбительные стихи на бумажках и бросая их за пределами дворца. Кровожадный монарх был настолько взбешен этим, что приказал всему населению города покинуть город. Некоторые Дели подчинились, но другие спрятались в своих домах. В ярости Туглак приказал своим охранникам обыскать город и привести к нему непокорных. Однако они так хорошо спрятались, что стража привела во дворец только двух инвалидов — слепого и парализованного. Султана это не закалило, потому что плохой результат охоты сделал его изобретательным. Парализованного спустили с катапульты, а слепого привязали к хвостику и поволокли… в город сорок дней пути! Когда палач, наконец, добрался до места назначения, только нога бедняги волочилась за его конем, остальные развалились по дороге.

Один из гневов правителя Дели едва не стоил Ибн Батутте жизни. Ну а султан однажды вступил в конфликт с мусульманским отшельником Шихаб ад-Дином, жившим за городом. Первоначально Туглак хотел осыпать отшельника почестями и даровать высокую придворную должность, но когда тот отказался переехать в столицу, да еще и назвал султана жестоким, тот был тут же арестован и подвергнут пыткам. Потрясенный марокканец сообщил, как два индуса по приказу султана заставили благочестивого шейха выпить несколько литров навоза, а затем обезглавили его. И тут-то и начались проблемы нашего героя, ведь секретные службы Султаната предоставили монарху список людей, недавно совершивших паломничество в каторжный скит, в котором также фигурировало имя марокканца. Перепуганный Ибн Батутта был схвачен стражей султана и притащен во дворец. где он провел нервную ночь в зрительном зале, то прощаясь с жизнью, то читая Коран от начала до конца. К счастью, дело дошло до костей, и к утру Туглак остыл, но дрожащий пришелец из Африки после этого события уволился с работы и бежал из Дели, чтобы самому стать отшельником! Однако после некоторого времени, проведенного в скиту, его уговорили вернуться ко двору, где ему немедленно была доверена важная дипломатическая миссия — во главе свиты, снабженной богатыми дарами, он должен был отправиться в Китай, чтобы засвидетельствовать почтение великому хану, правящему ими от имени султана. но дрожащий новоприбывший из Африки после этого события уволился со своей работы и бежал из Дели, чтобы самому стать отшельником! Однако после некоторого времени, проведенного в скиту, его уговорили вернуться ко двору, где ему немедленно была доверена важная дипломатическая миссия — во главе свиты, снабженной богатыми дарами, он должен был отправиться в Китай, чтобы засвидетельствовать почтение великому хану, правящему ими от имени султана. но дрожащий новоприбывший из Африки после этого события уволился со своей работы и бежал из Дели, чтобы самому стать отшельником! Однако после некоторого времени, проведенного в скиту, его уговорили вернуться ко двору, где ему немедленно была доверена важная дипломатическая миссия — во главе свиты, снабженной богатыми дарами, он должен был отправиться в Китай, чтобы засвидетельствовать почтение великому хану, правящему ими от имени султана.

Женщины и кокосы

Путешествие в Каликут, откуда должен был отойти флот, направлявшийся в Китай, едва не закончилось для нашего героя трагически в самом начале. Столкнувшись по пути с локальным конфликтом, в котором индуистские повстанцы напали на мусульман, свежеиспеченный посол и его телохранители вступили в драку. Неверные были разбиты, но во время погони за беглецами, когда Ибн Баттута отдалился от остальной части отряда, из джунглей вышел новый враждебный набег и взял его в плен. Марокканца лишили богатой одежды, оружия и коня, и в одно мгновение он остался только в сальвар-камасе, тюрбане и рубашке. Последнюю он быстро потерял, пытаясь подкупить ею одного из своих охранников. Похитители отвезли его в свой лагерь и планировали там убить, но путнику, к счастью, удалось бежать. Всю следующую неделю он бродил по тропическому лесу в нижнем белье, надев только один ботинок, потому что потерял другой, пытаясь набрать в него воды! Наконец, он встретил индийца, который оказался последователем ислама и представился как аль-Кальб аль-Фарих. Вместе они продолжили свой путь, и когда наш измученный герой не смог идти дальше, новый знакомый взял его на спину и понес в мусульманскую деревню, после чего он таинственным образом исчез. Когда Ибн Баттута пришел в себя, он вдруг вспомнил слова, сказанные давным-давно египетским отшельником: новый знакомый взял его на спину и отнес в мусульманскую деревню, после чего таинственным образом исчез. Когда Ибн Баттута пришел в себя, он вдруг вспомнил слова, сказанные давным-давно египетским отшельником: новый знакомый взял его на спину и отнес в мусульманскую деревню, после чего таинственным образом исчез. Когда Ибн Баттута пришел в себя, он вдруг вспомнил слова, сказанные давным-давно египетским отшельником:и он понял, что имя его спасителя, означающее «радостное сердце» на персидском языке, было Дильшад! Так полностью исполнилось пророчество о днях его юности. там ты встретишь моего брата Дильшада-индуса, который спасет тебя от суровых условий, в которые ты попадешь.

Его товарищи по миссии нашли марокканца в деревне и вместе без приключений добрались до Каликута. И тут снова начались проблемы, так как, когда наш герой провел последнюю ночь на суше, перед отплытием в Китай, поднялся шторм, который разбил корабли с дарами для великого хана, а остальные корабли унес на высоту моря. Путешественник больше не видел делийских дипломатов, и, стоя утром на берегу в бессильном отчаянии, наблюдая, как местные жители ловят рыбу в море и грабят остатки сокровищ, присланных в дар султаном, он, должно быть, представлял себе этих слонов с бивни, людей ободрали, затащили за лошадьми и запустили из катапульт, и литры навоза влили в горло благочестивого подвижника, за то, что он решил не возвращаться в Дели и не подвергать себя достопримечательностям,

Ибн Баттута решил отправиться на Мальдивы. Он очень любил архипелаг и находил его жителей красивыми и счастливыми людьми, хотя физически слабыми и лишенными воинственности. Острова только недавно приняли ислам, и когда туземцы узнали, что их новый посетитель был мусульманским юристом с опытом работы в Дели, они заставили его остаться с ними и стать кадием.

Следующие полтора года марокканец провел на райском архипелаге. Ему здесь нравилось, хотя он жаловался на жару. Он также отметил еще одну особенность местности, местные жители обладали удивительным сексуальным темпераментом и были неутомимы в постельных шалостях. Размышляя над причиной столь высокого либидо жителей Мальдивских островов, Ибн Баттута пришел к выводу, что за это состояние отвечает их рацион, а точнее… кокосы, которые он считал мощным афродизиаком. Он также наблюдал действие плода на себе, потому что, как он вспоминал спустя годы, он тоже стал проявлять неисчерпаемую сексуальную энергию и, имея дома четырех жен и многочисленных наложниц, ежедневно занимался любовью с несколькими из них.

Вполне возможно, что атмосфера свободной любви на Мальдивах больше благоприятствовала местной моде, чем кокосы – все женщины ходили обнаженными выше пояса. В жару это имело смысл, но нового кади это приводило в ярость. На протяжении всего пребывания на посту он постоянно упрекал здешних женщин-мусульманок, требуя, чтобы они закрывали свое тело и закрывали лицо. Они, однако, только хихикали и игнорировали приказы своего судьи.

Наконец, через полтора года Ибн Баттута, поссорившись с одним из царских министров, подал в отставку, развелся со своими женами (одна из которых была беременна), сел на корабль и отправился в плавание за дальнейшими приключениями. Побывав на других островах Юго-Восточной Азии, в т.ч. Явы и Цейлона, он решил через четыре года после памятной морской катастрофы самостоятельно плыть в Китай и посмотреть, как живут люди в Поднебесной.

Все красиво, но слишком много неверных

В 1345 году джонка с нашим героем пришла в китайский порт Цюаньчжоу. Среди историков существуют разногласия относительно того, какие части монгольской империи посетил путешественник, он сам утверждал, что был в Пекине, тогда известном как Ханбалык, но у исследователей есть сомнения. Вместо этого он, вероятно, посетил Гуанчжоу.

Ибн Баттута видел в своих путешествиях много богатых земель, но ни одна из них не могла сравниться с Китаем. Он признал ее самой развитой и богатой страной в мире. Нигде больше не было столько сельхозугодий, деревень и городов, да еще таких… кур! Последние птицы очаровали араба, который годы спустя клялся, что, увидев первого китайского петуха, принял его за страуса, а потом увидел еще более крупные экземпляры.

Марокканца интересовала и местная валюта. В отличие от серебряных и золотых монет, имевших хождение в Европе и остальной части Азии, китайцы совершали свои ежедневные операции с бумажными банкнотами. Удивленный путешественник обнаружил, что не может ничего купить на имеющуюся у него руду! Чтобы запастись едой, ему сначала пришлось пойти в обменный пункт и обменять свои динары на бумажные деньги.

По словам пришельца из Магриба, китайцы были самыми талантливыми художниками в мире, и особенно они преуспели в живописи. Однажды, бродя по рыночной площади одного из городов, он заметил, что группа местных жителей во время этой прогулки сделала чрезвычайно точные портреты как его самого, так и сопровождающих его людей! Более того, власти находили применение этим художественным талантам своих подданных — когда кто-то совершал преступление, его памятный портрет тут же писался и рассылался по стране.

Как я уже упоминал, сам Ибн Баттута утверждал, что бывал в Пекине. Историки, изучающие его мемуары, ставят под сомнение эту их часть, и здесь не помогает один эпизод, якобы происходивший в столице Поднебесной, который спустя годы марокканец описал своей секретарше:

(…) там был жонглер, ханский раб. И сказал ему эмир: «Покажи нам одно из своих колдовских искусств!» Тогда жонглер взял в руку деревянный мяч (…) и подбросил его вверх. Мяч взлетел в воздух и исчез из поля зрения (…). Когда в руке волшебника остался только короткий конец ремешка ( привязанный к сфере — прим. ред.)сказал что-то одному из своих учеников; затем мужчина схватил стринги и стал карабкаться по ним, пока не скрылся из виду. И хотя жонглер звал его трижды, он не отвечал. Так что он взял нож в руку, как будто очень рассерженный, и стал карабкаться по ремешку, пока тот тоже не исчез полностью. Затем он бросил на землю руку мальчика, затем его ногу, другую руку и еще одну ногу, затем туловище и, наконец, голову. Затем он спустился вниз, тяжело дыша, его одежда была в пятнах крови. Он поцеловал землю перед эмиром и заговорил с ним по-китайски. Тогда эмир отдал ему новый приказ, и жонглер собрал все конечности мальчика вместе, сложил их вместе, потом пнул их ногой, и тот встал живым и невредимым. Таково было мое изумление тогда, что у меня забилось сердце, как во время моего пребывания при дворе короля Индии,

Стоит пояснить, что во дворце султана Дели Ибн Баттута, по его собственным словам, стал свидетелем шоу левитации в исполнении йога. То, что он увидел тогда, настолько напугало его, что он чуть не потерял сознание.

Вышеприведенное описание является первым упоминанием легендарного «трюка с веревкой» в литературе. После того, как англичане захватили Индию, она стала чрезвычайно известной на Западе, потому что являлась экспонатом местных факиров. Истории о ней наэлектризовали викторианскую публику, а сама королева Виктория предложила приз в 10 000 долларов. фунтов тому, кто найдет этому рациональное объяснение. Однако раскрыть тайну никому не удалось, видимо, это число можно было увидеть в Индии совсем недавно, хотя ключевое слово здесь «якобы». Сейчас исследователи склонны полагать, что трюка с веревкой… вообще не существовало! Это убеждение подтверждается тем фактом, что большинство людей, сообщавших об этом, не были очевидцами предполагаемого «чуда», а только или видели его.знал, что кто-то слышал о ком-то

Несмотря ни на что, Срединное царство не нравилось Ибн Баттуте. Правда, он был полон богатств, но они были в руках неверных. Последних только в одном китайском городе было больше, чем марокканец видел за всю свою жизнь. Вероятно, в то же время, оказавшись на краю известного людям в средние века мира, после долгих лет скитаний, он почувствовал тоску по дому. Пришло время усталому страннику вернуться к своим, повидавшим больше, чем любой современный человек.

Но вернемся…

У путешественника уже не было ни сил, ни желания преодолевать огромные расстояния, отделяющие его от Марокко по суше. Так он отплыл из Китая в Каликут. По дороге был еще один эпизод его приключений прямо из фантастического романа. Возможно, он выдумал их всех при марокканском дворе, чтобы оживить свои отношения (как будто они и так не были удивительными сами по себе). Подарим голос нашему герою еще раз:

На сорок третий день, на рассвете, верстах в двадцати от моря показалась гора, к которой нас гнал ветер…

Но, когда ветер немного утих и взошло солнце, мы увидели, что гора поднялась в воздух (…). Мы были поражены этим зрелищем. И видя, что матросы стали плакать и прощаться друг с другом, я спросил их:

«Что с тобой не так?»

«В самом деле, — ответили они, — то, что мы приняли за гору, — это не гора, а Рохем. И когда он увидит нас, мы погибнем в горе».

В тот момент между нами и птицей не было и десяти миль. Но Всевышний Аллах послал нам попутный ветер, и он повернул нас в противоположную сторону. Больше мы его не видели и не знали его истинного облика.

Весной 1347 года в Каликуте марокканец сел на корабль, направлявшийся на Ближний Восток. Через год мы видим его в Багдаде, откуда он проехал через Дамаск в Мекку, еще раз совершив хадж. Он вернулся в самое сердце мусульманского мира в тяжелые времена истории, когда и Левант, и Европа были поражены Черной смертью. Вокруг Ибн Баттуты умирали тысячи людей, а он, покинув священный город ислама, направлялся в родной Танжер, движимый тоской по своим близким. По дороге он узнал, что его отец умер за пятнадцать лет до возвращения сына, но что его мать все еще жива и ждет в их семейном доме! Путешественник, отправившийся в путь юношей и теперь вернувшийся с изуродованным степным ветром лицом и седыми волосами в бороде, мчался в город, который покинул почти за четверть века до прыжка верблюда. . Не успел,

Ибн Баттута нашел новый дом в Фесе при дворе султана Абу Инана Фариса. Однако, хотя он уже не был тем лихим юношей, отправившимся в путешествие на край света, в его сердце все еще тлела жажда приключений. В 1350 году он переправился в Андалусию, чтобы принять участие в конфликте с христианами, оттеснившими последние мусульманские владения на Пиренейском полуострове. Это был по большей части символический акт, ведь король Кастилии и Леона Альфонсо XI, командовавший войсками противника, умер от чумы, сорвавшей наступление испанских крестоносцев. Наш герой не покрывал себя военной славой, но по крайней мере мог потом говорить как старый ветеран джихада.Марокканец вернулся со священной войны не один, он привез с собой из Испании литератора — Мухаммада ибн Джузаи, в которому он должен был диктовать свои мемуары.Я был в Андалусии, когда напали неверные.

Вскоре после этого Абу Инан Фарис решил использовать дипломатический опыт своего нового придворного и отправил Ибн Баттуту на территорию нынешнего Судана, на территорию, которая тогда называлась Страной негров. Путешественник побывал в землях вдоль реки Нигер, но царства здесь не шли ни в какое сравнение с теми, что он видел в Азии. Хуже того, суданские женщины были еще более бесстыдными, чем мальдивки — те хотя бы носили юбки, эти щеголяли обнаженными, какими их создал Аллах. Как будто и этого было мало, в двух шагах от земель, через которые проезжал наш герой, чуть южнее жили племена каннибалов. Правда, марокканец уверял, что арабам нечего их бояться, потому что этот народ не прикасался к белому мясу, считая его неприятным и «незрелым», но не брался эмпирически проверять эту теорию.

В 1355 году великий путешественник запер свою дорожную чалму в сундуке, вытянул израненную от многолетней езды верхом спину, сел на подушки и, обгрызая финики, стал диктовать свои воспоминания Ибн Джузаю. Историю он рассказывал целый год, посвятив получившуюся биографию своему новому покровителю, султану Марокко, которого возвысил над правителями Золотой Орды, Индии и Китая в довольно заискивающем тоне. Когда работа была закончена в 1356 году, Ибн Баттута вздохнул, протер усталые глаза и, может быть, подумал: неужели я все это пережил?

О судьбе величайшего путешественника Средневековья известно немного. Он пережил и своего секретаря, умершего вскоре после завершения работы, и султана Абу Инана Фариса. Последний ускакал в вечность на спине нашего героя, если бы не его извинения, произнесенные Ибн Баттутой и записанные Ибн Джузаем, то, наверное, никто бы и не вспомнил о нем сегодня. Его имя до сих пор вспоминается читателям, хотя все великие достижения марокканского правителя давно уже покрыты пылью и помнят лишь его покровительство уставшему путешественнику. Курьезы городов и чудеса путешествий,

В родном городе Ибн Баттуты, Танжере, сегодня есть аэропорт, названный в его честь, откуда его современные последователи отправляются в свои путешествия. В 21 веке путешествие в Индию или Китай занимает не годы, а часы и часы, вместо того, чтобы в арбе или на спине верблюда, оно происходит на борту железных птиц. И я думаю, она понравится средневековому путешественнику из Марокко, которому птица Рошю снилась и ночью в египетском скиту, и средь бела дня в открытом море.